О ПРОЕКТЕ
"Экономическая правда" вместе с YouTube-проектом "Зе Интервьюер" будет знакомить вас с топовыми бизнесменами и менеджерами страны. Теперь вы сможете не только читать, но и смотреть интервью с самыми влиятельными бизнесменами и управленцами Украины.
ДОСЬЕ
Игорь Никонов — почетный президент компании KAN Development, советник мэра Киева, экс-первый замглавы КГГА.
Построил такие известные объекты в Киеве, как IQ Business Center, "Комфорт Таун", Central Park, "Паркове місто", Diamond Hill, Tetris Hall, Ocean Plaza, Arena Entertainment и другие.
Родился: 20 июля 1964 года в Ташкенте (Узбекистан). В 1966 году переехал с родителями в Александрию (Кировоградская область). В 1986 году окончил факультет “мосты и тоннели" Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта. В 1990-х годах трудился в газовых проектах крупного бизнесмена, а позже политика Игоря Бакая.
В корпорации "Республика", которая занималась расчетами за поставленный из Туркменистана в Украину газ, Никонов руководил экспортом металла и химии, а также поставками украинских товаров в Туркменистан.
В компании "Интергаз", которая занималась расчетами за газ, но уже из России, работал на должности коммерческого директора.
В 1999 году уехал жить в Майами (США), но уже в 2000-м вернулся в Киев, не найдя за океаном достойного для себя занятия.
С 2001 года Никонов активно занимался строительным бизнесом, создав компанию “К.А.Н. Девелопмент”.
Семейное положение: женат. Воспитывает 10 детей.
Хобби: велоспорт, лыжи, музыка.
В интервью: Почему Игорь Никонов никогда больше не пойдет в политику? Сколько наличных возит с собой Никонов? Сколько строит объектов KAN Development? Почему Никонов отговаривал Виталия Кличко идти в политику? На каких стрелках он был в 90-х и как ему удалось выжить? Как сейчас заработать честный миллион? Почему дети Никонова летают эконом-классом? Сколько стоила акула из Ocean Plaza?
О КЛИЧКО, ТИМОШЕНКО И АКУЛЕ ИЗ OCEAN PLAZA
— Сразу первый вопрос: вы работали в команде Виталия Кличко, а бизнес вы тогда свой забросили?
— Конечно, Вы же видите, какой кабинет, у меня даже возможности не было сюда зайти, проверить.
— Сейчас вы вне политики?
— Конечно.
— Вам хватило?
— Да, конечно.
— В будущем, возможно, мы вас еще увидим в политике?
— Нет, невозможно. Вы поймите меня правильно: я тот человек, который четко сделал вывод для себя, что бизнес и политика — вещи несовместимые. Нельзя их совмещать. Это неправильно. Ты все равно идешь на конфликт с самим собой.
Если ты политик и у тебя есть бизнес — у тебя 25 точек, на которые можно нажать. Тогда ты политик никакой, ты ничего не добьешься, не сможешь переломить ни один из факторов. То есть у тебя есть больное место, бессмысленно этим заниматься.
— В каком районе Киева находится ваш любимый объект, который вы построили?
— Любимый объект находится на площади Дзержинского (с сентября 2015 года Лыбедская площадь — ЭП) — Ocean Plaza.
— Вы туда часто ходите?
— Да, как ни странно, хожу и вижу, за шесть лет ничего не испортилось. Да, ничего не отпало. Детей, людей все больше, значит, купить любому человеку все можно. Даже я вот беру всю свою семью, мы туда идем и обязательно кому-то что-то купим.
— Учитывая размер вашей семьи, я понимаю, что это выглядит как экскурсия, которая приехала в Ocean Plaza.
(У Игоря Никонова 10 детей и 3 внука — ЭП)
— Ocean Plaza — насколько это финансово успешный проект?
— Очень успешный.
— То есть, когда вы строили...
— Мы его продали до окончания строительства.
— А если бы не продали? Заработали бы больше?
— Да.
— Хорошие деньги предложили?
— Хорошие деньги предложили, показалось что выгодно. Решили, что будем новые строить. У меня уже был проект "Республика", и я его тогда делал.
— Фасады Ocean Plaza, ломаные формы — - окончательное решение за вами было?
— Да, все решения были за нами. Был десяток вариантов всего этого. Тут много интересных вещей было, на самом деле. Все видео-панели на здании — это мой товарищ когда-то купил себе их для рекламной кампании, но поскольку она не прошла, он за полцены мне их продал. Я долго думал, куда их воткнуть, ну вот так решил их сюда.
— Выглядит, тем не менее, круто. Возможно, ваш знакомый купил акулу и не знал, куда ее деть?
— С акулой был другой вариант. это лично я её покупал эту акулу, но потом...
— Сколько стоила акула?
— Акула? Сейчас скажу — 55 тыс. евро.
— Официально?
— Конечно, её нельзя по-другому купить. Сама акула стоит трёшку, но её надо еще довезти до Киева. Она же как ехала? Акула должна постоянно двигаться, представьте себе, она даже когда спит, двигается.
Она едет в специальном контейнере, в котором стоят вентиляторы, которые эту воду двигают, и она как будто все время против течения плывет. Кстати, с акулой все было нормально, она плавала вокруг всего рифа, потом начали люди, не досмотрела охрана, а вспышка ей категорически была запрещена, и она поломала свой нос чуть-чуть.
И потом начались демонстрации. Я тогда очень сильно поражался народу нашему. Но мы её отдали в Германию. Все хорошо, слава Богу.
— А сколько стоило отправить ее в Германию? Ещё 50 тысяч евро?
— Не помню, меньше.
— То есть акула обошлась вам дорого?
— Да, дорогая, но зато было много шуток про акулу. И даже "95-й квартал" шутил. Мы как раз сидели в первом ряду, мы по полу катались, когда рассказывали про акулу и Юлию Владимировну. Было смешно.
О ТОМ, ПОЧЕМУ БЕЗ МАТА СТРОИТЬ НЕЛЬЗЯ И ПОЧЕМУ ПОЛЕЗНО ИГРАТЬ В КАРТЫ НА ДЕНЬГИ
— Насколько вы интегрированы в работу? Вот я вижу чертежи, то есть вы от начала и до отделочных работ контролируете процесс? Можете приехать проверить, как работают рабочие?
— Да, могу приехать. Конечно, я этим и занимаюсь. На самом деле у нас все более-менее устоялось за эти два года, когда я вернулся. Осталась ответственность каждого, и моя задача — все-таки концепция, все-таки утверждение того, что делается, всех дизайн-проектов. А именно оперативный контроль я не веду.
Я каждую неделю приезжаю, могу дать по шее кому-то — это святое дело. Знаю, что почем и как, сразу замечаю какие-то несоответствия идеологии. Учу людей. Вы же понимаете, что легко работать по чертежам, и то я учу своих сотрудников, чтобы они могли видеть в чертежах ошибки, чтобы они становились пользователями.
Когда человек чувствует эргономику, то когда он заходит и видит балку, она есть в чертеже. Я говорю своему начальнику участка: "Вот ты не мог это пропустить, ты должен понимать, что это неправильно". Он говорит, что не может менять. В конечном итоге я научил людей менять.
Ты можешь останавливать, можешь задавать вопросы, можешь как-то вникать в процесс и ты отвечаешь за конечный результат. Конечно же, у людей есть не только чертежи, а и дизайн-проекты, и уже прорабы и мастера видят конечный результат и понимают, как они строят, дойдут ли они до этой цели или нет, или какой-то конструктор посреди процесса воткнет какой-нибудь пилон. Это и важно.
— А если вы приедете, а какой-то прораб строит непонятно что, и говорит, что он так видит…
— Такое часто бывает, когда ты приходишь, а у тебя над головой какая-то странная балка в 10 см появилась из-за неправильно расчета. Ты спрашиваешь, какой же идиот это сделал. А тебе говорят: "так такой расчет". Но человека с такой фамилией "расчет" нет, у того, кто это сделал, есть фамилия…
— Игорь, вот вы сказали: "Какой идиот?". Это вы так культурно разговариваете или выражаетесь в процессе?
— Ну, строитель без мата — это не строитель! Поверьте мне, у них на генетическом уровне отложено, что если с ними разговаривают вежливо, значит все хорошо. Генетика — это наука, которую никто не отменял.
— Хорошо. Вот вы сказали, что можете приехать, дать кому-то по шапке. Когда вы увольняли последний раз человека? И лично вы увольняли или у вас этим занимается, к примеру, отдел кадров?
— Да... Вы знаете, хороший вопрос, я даже забыл. Давно не увольнял, просто в нашей команде те, кто удерживаются, как-то соответствуют. У нас очень сложно удержаться, многие люди просто не выдерживают такого темпа, тех требований и говорят: "На кой черт мне за те же деньги работать у вас, где каждые пять минут ходят проверяют, когда можно спокойно то же самое делать у других?".
Но те люди, которые проникаются этой идеологией, что главное не деньги, главное то, что ты можешь потрогать, говорят тебе спасибо. Вот это для них самое главное. Я сам это очень люблю и сам этого очень хочу и сам к этому стремлюсь.
Цель каждого объекта для меня — чтобы люди потом сказали, что круто построено. Вот, скажем, эти здоровые амбиции, они, наверное, важнее, чем все остальное.
— Игорь, вот я вижу у вас на столе карты. Это декор или вы играете?
— Нет, это не декор...
— Или вы так спорите с прорабом?
— Это когда ко мне приезжают партнеры и возникают спорные вопросы, мы так их решаем...
— То есть вы можете с помощью карт решить спорные вопросы?
— Теоретически — да. Просто если вопрос не принципиален, то тут чья возьмет: "Давай партейку, кто выиграл, тот и...".
— А если вопрос финансовый…
— На самом деле мы играем на деньги. Это один из способов отвлечься, ну это меня действительно уводит в другую сторону. Вот чем я могу отвлечься. В картах надо думать, там ты переключаешь какой-то свой энергетический поток и в принципе ты переключаешься.
— Это покер?
— Нет, мы в деберц играем, покер я не люблю.
О ТОМ, КАК ВАЖНО НЕ ПОСЫЛАТЬ ВСЕХ
— Есть такое понятие как везение, есть умение коммуницировать, умение убедить людей в своей нужности, правоте. Я их (детей — ЭП)все время учу, что в жизни главное — умение себя преподать и точно делать уже себе друзей, а уж точно не врагов. Не создавай себе врагов, потому что они потом где-нибудь 100% выстрелят.
Я на себе это испытал. Так хочется кого-то послать куда-то иногда, так себя человек ведет по-хамски, но я себя сдерживаю. Потом через какое-то время вижу: если бы я тогда себя не сдержал, то у меня было бы проблем гораздо больше.
В нашей стране послать кого-нибудь на три буквы нельзя, потому что где он завтра будет, только одному Богу известно. Тут нет людей, которые упали и бесследно исчезли. "Я обязательно, где-то возникну!". Хотя в моем понимании не могут они где-то возникнуть, они не те люди. Ну это так, я могу себе позволить...
— В украинском шоу-бизнесе все тоже так: все хотят кого-то послать, но при этом понимают, что они потом где-то пересекутся.
— Ну да, поэтому я всегда учу не переходить на личное. Пытайтесь сдерживать эмоции, пытайтесь понять другого человека. Поверьте, я всегда говорил, что от людей, особенно тех, которые выше вашего социального статуса, может зависеть ваша судьба и даже жизнь, посему относитесь с какой-то толерантностью.
О РЫНКЕ НЕДВИЖИМОСТИ, ПИРАМИДАХ, АФЕРАХ И АРХИТЕКТОРЕ "ЗЛО"
— Вы говорите, что во время кризиса рынок девелопмента первый падает, позже всех поднимается. Вы как кризис 2008 года пережили?
— Вы знаете, я человек такой, без лишнего авантюризма, поэтому я как раз очень хорошо пережил...
— Спокойно?
— Спокойно. Я никогда не вкладывался в проекты, у меня нет вот этих объемов, когда человек берет, берет, берет. Я пирамиды не строю. У меня на каждый проект финансирование идет отдельное. Это то, чем мы принципиально отличаемся от многих других.
Вот у меня проект начался, и если что-то случится, я точно знаю, откуда я возьму на него деньги. У меня договоренность с банком.
— План "Б"?
— Конечно, всегда есть план "Б". А многие практикуют перекрестное финансирование. То есть они начали 20 проектов и со всех берут, и все деньги везде. Если не будет кризиса, они правы, они выиграют, а если будет, то они не то что проиграют, они все сложатся, причем все вместе.
Я никогда такими авантюрами не страдал. Считаю, что по отношению к самому покупателю это как-то нечестно, да и самому не хочется попасть в списки каких-то должников и тех, кто "кидал". Вот у нас так, все четко, перекрестное финансирование отсутствует только: деньги на проект, деньги на проект, все.
— Вы были на рынке и всех знаете, самый известный из скандалов — это "Элита-центр". Эти люди открыто шли и знали, что они сейчас всех обманут?
— Вы знаете, с "Элита-центром" так все было: они начали все нормально... Грубо говоря, 90% всех афер происходят вынуждено, а 10% — запланированные аферы.
— То есть "Элита-центр" создавалась не как афера?
— Думаю, что нет.
— Идеи были хорошими?
— Да, идеи были хорошими, а потом их начали жать власти, потом они поняли, что не выгребают и начали продавать одну и ту же квартиру по три-четыре раза.
— Да, но это вообще...
— Да, это афера чистейшей воды, да, к сожалению, это так и произошло. Безусловно, никакая власть в этом не виновата, и это очевидно. Виновны тут жадность людей и отсутствие каких-либо рычагов, которые это регулируют.
— Сейчас на рынке много аферистов?
— Я считаю, что Войцеховский — аферист номер один. Он строил изначально без какой-либо разрешительной документации, просто так. Так делать нельзя. Причем строил, продавал там сто квартир, потом люди, которые приходили туда, бегали по всем органам рассказывать.
— То есть это афера чистейшей воды?
— Чистейшей воды афера! Если у тебя нет документов, ты не сможешь ввести дом в эксплуатацию, даже если закончишь. Соответственно, люди не могу получить законное право собственности. Ты не можешь подключиться к системе.
Конечно, это афера. Да и вообще — как ты можешь строить без связи? Некоторые дома стоят на коллекторах, некоторые расчеты не понятно кто подписывал. Коль ты не проходишь официальную экспертизу этого дома, соответственно, эксперты не могут рассчитать состоятельность твоих расчетов, то есть, возможно это или нет.
— Вы говорите о коррупции. Когда мы общались с Гариком Корогодским, который, кстати, собирается баллотироваться в мэры…
— Ну да, я слышал эту историю.
— Вы, кстати, как относитесь к Корогодскому?
— Ну, парень творческий — пусть попробует.
— Так вот, мы заговорилио Globus, который они строили и продавали. Он сказал, что заплатил взятку порядка 1 млн долл, чтобы построить Globus таким, какой он есть. Он тогда сказал, что большие такие объекты без взятки было построить невозможно. Сейчас он меньше стоит.
— Думаю, он прав, в те времена это было невозможно. Честно говоря, Globus для меня, особенно второй, это объект без вкуса, который испортил всю площадь.
Если с первым можно было согласиться, хотя я не очень люблю, когда перерывают пространство площадей окнами, фонарями, то второй — просто как ГЭС стоит. Это Бабушкин был архитектором, честно говоря, это абсолютное зло, все, что он делал — оно никакое.
— Сколько на данный момент "К.А.Н. девелопмент" ведет проектов?
— Давайте посчитаем. Мы строим "Комфорт таун", "Файна таун", "Республику" начали, мы являемся там инвесторами, инвестируем в землю. Возле "Республики" будет "Новый город", который был нами запроектирован давно, сейчас мы уже вошли реально как инвесторы жилой площадки.
Дальше у нас есть "Тетрис холл", "Централ парк", есть школа одна, вторую мы закончили, есть делегатский один, тоже красивый, правда, точечный, вот так.
— Ну, это немало.
— Нет, это немало, но вы же поймите, что я не стремлюсь за объемом. Для меня очень важно качество этого проекта. Многие мои коллеги — объем, объем, объем. Нет, я хочу, чтобы все было контролируемо.
— Но есть же у вас какой-то проект мечты? Вам скажут: "Игорь, давайте переделаем Майдан Независимости, хотим сделать его в другом стиле"…
— Такой проект я бы с удовольствием сделал, но у меня другой проект мечты — построить небоскреб с технической точки оснащения — это раз.
Второе — это госпиталь и университет. Под госпиталь мы уже купили землю, ведем проект, но сказать, что мы начали строительство, я не могу, потому что очень много всякого. Мы пытаемся сложить все в один пазл, всю экономическую модель данного проекта, потому что строить не экономически я не могу себе позволить.
— Небоскреб? Что вы имеете в виду? Вот 101 Tower — это не небоскреб?
— Нет, небоскреб — это то, что, образно, 200 метров и выше. Мы просто много занимались в 2007 году, когда все считали, что все будут строить небоскребы. Знаете, есть признак: когда в городе начинают строить небоскребы, то первый point, что будет кризис. Это во всем мире так: как только люди перестают считать деньги...
— В Дубае, мне кажется, это не сработало?
— Сработало.
— Там тоже был кризис?
— Конечно, огромный. Они 20 млрд долл заняли в Абу-Даби, все это во всем мире одинаково. В чем смысл небоскреба? Это совокупность крутых инженерных решений, потому что там все работает по-другому, там куча разных расчетов, ну все по-другому. Это просто круто с профессиональной точки зрения.
— Крутой вызов?
— Да, это очень крутой вызов, небоскреб сложно построить. Конечно, когда мы ездили в Дубай в Burj Khalifa, я все время смотрел этот проект, облазил его вдоль и поперек. Я был в восторге от инженерных решений, как они ко всему подходили.
— И вы хотели сделать его в Киеве в 2007 году?
— Я хотел, у меня был проект, потом мы его продали. Хотя был проект, и куча денег пошла на проектирование, но, к сожалению, не пошло. Слава богу, кризис случился в 2008 году, а не в 2009, потому что в 2009 году мы бы попали точно.
ВОПРОСЫ ОТ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПРАВДЫ
— ВОПРОС 1. По информации ЭП, Виталий Кличко выступал и выступает соинвестором в некоторых ваших строительных проектах?
— Никогда не был. Вообще.
— При том, что вы друзья с Виталием Владимировичем?
— Уже лет 25, даже больше.
— Познакомились с ним как со спортсменом?
— Да, как со спортсменом. Только я работал в корпорации "Республика", и Игорь Бакай в какой-то степени помогал. У нас был зал, который корпорация "Республика" снимала, и вот Виталий с Владимиром там занимались.
— Там вы и познакомились с Виталием?
— Да, и когда начали ездить на бокс, все стали очень экссайтинг, если можно так сказать. Ездили на соревнования обоих братьев, все были в восторге и поддерживали их. Ну, слушайте, это была гордость Украины всегда.
— Ну да, когда Виталий Владимирович был больше боксером, а не политиком. Вы его отговаривали не идти в политику?
— Да.
— Говорили: "Это не твое!"?
— Да, я говорил это и ему, и Володе в 2004 году. Мы сидели, ужинали, и он говорил, что надо обязательно поддержать Майдан-2004, Ющенко и так далее. Я ему сказал: "Имей в виду, у тебя 50 млн человек, которые тебя любят и даже боготворят. Как только ты станешь политиком, их станет 25 млн, учитывая наше разделение".
Это был мой дружеский совет, потому что я понимал: если ты боксер, если ты спортсмен, то ты должен, конечно, говорить о своей позиции, но все равно не так явно. Тем более, вы же видели все, что было в 2004 году. Оно потом было провалено по-большому счету, и мы имели то, что имели.
Он меня не послушал, ну как меня, он вообще никого никогда не слушает, поверьте мне. Это там бытует мнение, что кто-то им руководит. Это невозможно. Он сам у себя на уме, он со всеми вежливо разговаривает, но принимает решения всегда сам.
— ВОПРОС 2. Аббревиатура К.А.Н. Расшифруйте ее полностью. На рынке часто можно услышать, что "К" — это как раз Кличко.
— Когда в 2000 году я приехал из Америки, у нас был парень Володя Кропивин, он и сейчас есть. Он был директором. Я и говорю ему: "Иди зашифруй фирму". С нами в первом проекте был Вагиф Алиев, вот он и назвал "К.А.Н".
— То есть это Кропивин, Алиев и Никонов?
— Да, я его спросил: "Почему ты себя первым поставил?". Он: "НАК "Нафтогаз" уже есть, поэтому я и поставил себя первым". Та компания называлась просто "К.А.Н". Мы ее просто продали вместе с проектами. Компания была на слуху, но в "KAN Development" уже никого из инвесторов, кроме меня, нет, только я и мои сотрудники.
— То есть "К" и "А" здесь не присутствуют?
— Нет.
— ВОПРОС 3. Кого из украинских бизнесменов вы привлекали как инвесторов для реализации проектов "К.А.Н. Девелопмент"? На каких условиях вы привлекаете деньги для своих проектов? И правда ли, что ваша ставка +10% годовых?
— По ставке — неправда. Цены разные. Наш профит может выражаться и в квадратных метрах. Мы можем говорить и о части прибыли от проекта, то есть идти в долгосрочное сотрудничество.
Много бизнесменов с нами работает, я не сильно уполномочен рассказывать. Василий Хмельницкий, например. Каждый проект имеет несколько соинвесторов. Я, как правило, собираю пул инвесторов — может быть от 1 до 6 человек, которым мы гарантируем, то все будет качественно и вовремя построено. И за эти гарантии тоже приходится платить.
— ВОПРОС 4. Есть пример неудачной истории в строительном бизнесе — компания Анатолия Войцеховского с десятками остановившихся объектов. Есть две версии, почему так произошло. Первая: Войцеховский — реальный мошенник и поделом ему. Вторая — он жестко демпинговал и другие участники рынка просто от него избавились. Вы какой версии придерживаетесь?
— Тут нечего даже спорить. Его демпинг был возможен только потому, что у него не было ни одного документа, разрешающего строительство. Он брал декларацию на какой-то киоск и тут же начинал строить 24-этажный дом. Какой тут демпинг?
И конечно же ему все-равно, по какой цене продавать, потому что это все-равно пирамида. Он начинает продавать по 400-500 долларов за квадратный метр. Люди кричали: "Ура! Ура! Ура!". Но никто не смотрит на документы, на разрешения. Ни на что. Конечно, это афера. Тем более сегодня полно людей, который продают по очень низким ценам, но против них никто же не выступает.
— ВОПРОС 5. В конце 2017 года на рынке все чаще стали говорить об "обвале", опираясь на данные падения спроса. Об этом в своем отчете говорил НБУ, и даже Виталий Кличко: "Если будет обвал, то будет обвал в том направлении, что цены на жилье уменьшатся". Что вы думаете по поводу настроений?
— Мы к обвалу в какой-то степени готовы. У нас нет перекрестного финансирования. Каждый проект имеет свое финасирование, либо плечо. Мы начинаем строить очередями, и если мы продали хотя бы одну квартиру, мы точно эту очередь достроим. Точно. В самом худшем случае — мы вернем деньги.
Я так планирую финансовый план, чтобы мы могли, если что... Другие, к сожаленью, так не делают. И я боюсь, что многие действительно могут сложиться в "домино".
Надо понимать, что такое обвал? Что такое кризис? Кризис — это мгновенная потеря доверия, мгновенная потеря доверия инвестора к тому, что есть. То есть должен случиться какой-то катаклизм, который скажет всем людям: "Стоять! Вам нужны деньги, чтобы питаться и ни на что больше". Если такого катаклизма не будет...
Если бы Lehman Brothers не случился в 2008 году, может быть и кризиса бы не было. Поэтому обвал на рынке может кто-то спровоцировать. Все может быть.
Я считаю, что для людей, которые сегодня покупают квартиры, риск такой же. Просто надо очень внимательно выбирать девелопера. Люди должны знать, что есть разрешительные документы, должен быть идентифицирован сам владелец.
И на месте властей я бы ввел какой-то гарантийный фонд. Чем отличается взнос депозитный в банк от предоплаты за квартиру по инвестиционному договору? В таком случае может быть отсеялись бы некоторые "нерадивые товарищи", которые будут проходить через такой барьер.
Некоторые могут увидеть в этом какой-то протекционизм или лоббирование чего-то. Я считаю, что это будет правильным. Вот почему люди должны нам верить? Потом все они придут к Кличко, как инвесторы "Элита центр" до сих пор к нему ходят.
О 90-Х ГОДАХ, "СТРЕЛКАХ" И МИЛЛИОНАХ В ЧЕМОДАНАХ
— Вот мы сейчас выехали, без чего вы не выходите или не выезжаете на встречу? Что должно быть у вас всегда? Кошелек, деньги, смартфон?
— Телефон, конечно, ну и деньги я стараюсь всегда с собой брать. Кошельки я не очень люблю, у меня, как правило, они лежат в кармане, пару кредиток.
— Если не секрет, вы наличку с собой носите, или сейчас только кредитки?
— Я ношу всегда как минимум тысяч 50 грн, ну и тысяч 5 долларов должны быть всегда.
— Это для чего?
— Ну так мало ли чего, все может быть в жизни, то есть что-то купить там...
— Срочно-быстро.
— Да, срочно-быстро.
— А какую самую большую сумму денег наличными вы держали в руках? Как в фильмах показывают 1 млн долл в чемодане.
— Миллион долларов я держал, это не бог весть какие деньги.
— А 2-3 млн долларов?
— Да нет, 1-2 млн долларов я не помню, ну где-то так.
— То есть никакой магии нет?
— Нет, нет. Я этот этап прошел в 1990-х годах. Честно говоря, как-то он быстро прошел, я про него даже забыл.
— Кстати, про 1990-е. Застали ли вы такие "киношные" 90-е, которые мы знаем?
— Да.
— Были ли вы когда-нибудь на "стрелке", где криминалитет решал вопросы?
— Да, был, и не раз. В общем-то, даже сейчас поражаюсь своей бесшабашности или глупости, наверное. Мы работали в Москве в 90-е, поставляли туда одни товары и оттуда — другие товары. Да, много раз приходилось бывать на каких-то "стрелках", и многих людей, которых я там видел, через год или два уже не было в живых.
От одной мысли о том, что я где-то там был и так легкомысленно к этому относился, — мне как-то грустновато. Скажу больше, я один раз в жизни был в Донецке. Это нельзя было назвать "стрелкой", это было в ресторане, какой-то ужин. Был там один товарищ, которого я совершенно случайно увидел через лет 15 в Париже.
Он рассказал, что из тех людей, которых мы там видели, живы только я и он, причем это не было какой-то бандитской разборкой, просто были люди. Представьте себе, что творилось в нашей стране в 90-х годах, что убивали всех подряд.
— Была когда-либо угроза вашей жизни, что прямо понимали, что все?
— Явной нет.
— То есть вы в таких кругах никогда не были?
— Угроза в 90-х годах исходила от кого угодно. К тебе мог запросто подойти любой с рассказами, что завтра кто-то ему чего-то должен, но так, чтобы заходить в конфликты подобного рода, то нет. Я стараюсь конфликтов избегать, предполагая, что деньги — не самое главное в жизни.
Иной раз не надо давить до последнего, должен быть стопор. Нельзя ставить все на удовлетворение своих амбиций, обид или чувства справедливости, это все относительные вещи. Я считаю, что личное спокойствие дороже всего остального.
— Ну а такая история про 90-е. Вы сидите в кабинете, продаете какой-то товар, приходят люди и говорят: "Здравствуйте, Игорь, мы пришли, чтобы вы поделились". Такие киношные сцены были?
— Были, конечно, были.
— Или говорят, что будет нехорошо, такие были?
— Были такие разговоры. В 90-х я либо занимался небольшим бизнесом, либо был частью каких-то больших корпораций, в которых эти вопросы решал не я. В корпорации "Республика", "Интергазе" мы точно этим не занимались, там для этого были специально обученные люди.
О ДЖОРДЖЕ СОРОСЕ, ДЕНЬГАХ ЯНУКОВИЧА И ПОПУЛИСТАХ
— Как сейчас честно заработать миллион? Нас смотрят молодые ребята, которые хотят работать, которые хотят зарабатывать. Им светит что-то в этой стране? Просто многие уезжают отсюда, если вы заметили.
— Я заметил, я это дело изучаю и каждый день вижу этот процесс, потому что на стройке тоже найти рабочих с каждым днем все тяжелей и тяжелей.
Миллион заработать, конечно же, можно, главное — иметь идею. Сегодня есть много людей, к которым можно обратится с идеей, и многие откликнутся на эти идеи, потому что им будет интересно на этом тоже заработать. Мне кажется, это возможно.
Сколько стартапов сегодня! У людей из ниоткуда берутся стартапы по 100-200 млн выхлопа.
— Это обособленные истории. Как вы в целом оцениваете экономическую ситуацию? Мы достигли дна, придется еще рыть либо уже вверх?
— Хочу вам рассказать одну очень смешную историю. Когда-то мне посчастливилось встречаться с Джорджем Соросом в гостинице "Интерконтиненталь" в Киеве. Мы заходим, разговариваем, и один наш коллега говорит: "Вы вообще деньги собираетесь отдавать в Украину?". Он так взял нас за руку и говорит: "Ну, пошли".
Выходим на балкон и видим: вся площадь и дорога заставлены автомобилями. Поверьте: мерседесы и лексусы. Самая худшая машина — это тойота двухсотка! Он нам говорит: "Смотрите". Мы смотрим, и действительно — куда деньги давать?
"Вы, — говорит, — самая богатая нация". Мы так стали, и аргументов не слишком много, потому что ни в одной другой стране такой концентрации автомобилей не увидишь. Причем там так совпали звезды, что ни одного ланоса нет.
К чему я все это рассказываю? Ресурс в Украине у людей — сотни миллиардов, если все собрать. Вся проблема государства — дебильный популизм. Они все время заговаривают эту проблему, говорят, что все надо отнять. Только проблема в том, что никто ничего не отнимет, в лучшем случае это все как-то потеряется по миру.
Помните, как забрали в Латвии 50 млн якобы денег Януковича? Вопрос: кому от этого лучше? Я все время думаю, вот ответьте, чему вы все так радуетесь?
Латвийское государство поимело 50 млн долларов, которые в принципе принадлежат Украине, ну и, конечно же, наша нерешительность с амнистией капитала, наша нерешительность в том, что не вводят нулевую декларацию, наша нерешительность с тем, что вдруг кто-то легализует деньги.
Очень многие люди зарабатывали деньги в той системе, в которой жили, она им это позволяла. Более того, система их туда толкала, и все предприимчивые зарабатывали. Ну да, некоторые там воровали, другие зарабатывали.
— Мы про систему откатов, которые получала семья Януковича?
— Нет, дело даже не в этом, мы не про то. Мы говорим: "Где взять деньги для экономики?". Вопрос в том, что надо сказать всем: господа, все, что вы раньше заработали, все несите сюда, вас никто не будет преследовать. Тогда нам не нужен будет МВФ, нам не нужен будет никто, вот к чему я веду.
У нас в стране очень много богатых людей, но они не вкладывают никуда, потому что боятся. Вкладывают единицы, которые ничего не боятся. У остальных все либо на счетах, либо под подушкой, либо в сейфе, и государство ничего не имеет.
Каждый доллар должен создавать одно рабочее место, каждая копейка, которая где-то лежит. Вот это надо изменить — отношение к людям, которые раньше заработали.
Ведь далеко не все жулики, не все нечестно зарабатывали, не все воровали из бюджета. К нам приходят люди купить квартиру и не могут ее купить. Банк должен проводить финансовый мониторинг: "А где вы взяли свыше 150 тысяч?". Человек не может объяснить, где он взял эти деньги, он их с 1991 года собирает.
— И он не может купить квартиру?
— Не может. Представьте себе — он не может купить квартиру, машину...? Вот строительная отрасль, один из локомотивов экономики, такая же, как и сельское хозяйство. Если люди не могут купить, кому от этого лучше? Никому.
Кому лучше от того, что люди боятся тратить деньги, потому что они не могут объяснить, откуда их взяли? Слушайте, вы должны поставить черту и сказать: "Все, что вы взяли до этого, мы вам прощаем, а теперь извините". Это логично, так делали во многих странах, и это имело очень положительный результат.
— Вы сейчас все это рассказываете, но в политику не пойдете?
— Нет, я бизнесмен. Вы поймите: весь эфир заполнен популистами, которые рассказывают, что никого нельзя прощать, всех надо наказывать и мы накажем. Все с этим лозунгом лезут в эфир, потому что нормальным людям зачем идти? Вот вы человек абсолютно адекватный и все воспринимаете правильно.
Просто я говорю, что не все так думают, очень многие умные люди, с которыми общаешься, говорят: "Да, конечно, мы за то, чтобы ввести нулевую декларацию. Конечно, мы за то, чтобы простили, чтобы дать людям возможность вкладывать деньги в Украину". Однако вслух они это боятся говорить почему-то.
— В чем суть вашей открытости?
— Я знаю всех народных депутатов и многих других, работа дала мне возможность познакомиться со многими. В частных беседах очень многие меня поддерживают, мы на одном языке разговариваем, но они почему-то никогда не говорят это публично.
Складывается впечатление, что всеми мыслями двигают вот эти политические пять-шесть партий, но это не так. Есть куча неглупых людей, которые понимают что-то в экономике. Они должны высказываться на эту тему, общество должно видеть, что не все так думают, и может, кто-то из политических партий начнет говорить правду.
Мы все время врем, врем друг другу, врем сами себе. Я познакомился с Кахой Бендукидзе. Скажу честно: за три часа разговора я прозрел, гениальный человек был. Вот он мне показал эту схему, что такое популизм, насколько популисты двигают любое государство вниз, в пропасть.
Он мне сказал: не надо быть политиком, не надо быть кем-то, чтобы высказывать свое мнение и пытаться сделать лучше. Вот почему я иногда говорю на эту тему. У вас широкая аудитория умных людей. Может, молодые люди в будущем поймут, что есть другая точка зрения, не та, которую озвучивают популисты, понимаете?
Меня политика интересует как таковая, потому что я бизнесмен и мне надо кормить большую семью, а в политике кормить — немножко не то.
— Раньше все знали: если человек идет в депутаты, значит, он готов выложить за это 1-2 млн долл. Он знает, что сможет решить свои бизнес-вопросы, поэтому политика и бизнес в нашей стране — единое целое.
— Сегодня это уже не так. Сегодня все гораздо сложнее. Чем ближе ты к политике, тем тяжелее тебе становится работать. Я считаю, что это как раз одно из хороших завоеваний, из тех изменений, которые у нас есть. Сегодня человеку, который и в политике, и в бизнесе, очень тяжело работать, он очень сильно уязвим.
Он уязвим и как политик, и как бизнесмен, потому что ему все время будут приписывать, что он свое влияние использует для каких-то целей.
О ТОМ, ПОЧЕМУ НЕ S-КЛАСС
— Игорь, мы сейчас едем в Toyota Sequoia, самой большой Toyota, но при этом мы не едем в Mersedes S-класса, не BMW-7. Я представлял себе, что вы ездите на таких машинах. Нет, тут тоже достаточно места, но все равно это не автомобиль премиум-класса.
— Она мне больше нравится. Во-первых, он безопасней, потому что машина тяжелая, а самое главное для меня, это выпрямить ноги. Вот здесь как раз можно выпрямить ноги, места более чем достаточно.
— Да, места много, можно ещё подвинуть назад сиденье.
— Да, можно ещё дальше отодвинуть и ещё можно кого-нибудь подвезти. Вот если я хочу взять кого-то с собой, сюда можно ещё троих. Просто все эти S-классы не всегда удобны. К тому же моя машина экологически чище, чем Mersedes.
— Что вы имеете в виду?
— Что уровень вредных веществ меньше в салоне. Замеряли — гораздо меньше.
— А вы замеряете?
— Замеряем.
— То есть химический состав: пластик, кожу?
— Да, клея всякие. Тем более в машине нагревается много агрегатов, а при нагреве все полимеры имеют свойство гораздо больше выбрасывать в атмосферу вредные вещества, поэтому во время работы мы проверяли в лаборатории. Мы все машины проверяем.
— Так если говорить о премиум-сегменте, у них же и материалы должны быть дороже?
— Тоже так считал, но оказалось совершенно не так. Оказалось, что все новые автомобили, начиная с Mersedes, не выдерживают критики со стороны экологии, вообще никакой, Toyota в этом плане самая лучшая, и ещё некоторые японские машины.